Глава 10
Ее волосы были обесцвечены, были и другие простые и очевидные
изменения. В целом внешность стала такой, что ее невозможно стало опознать
по фотографии или описанию.
За исключением меня, конечно. Я видел ее в похищенном линкоре и
разговаривал с ней. Отлично, я узнал ее, а она понятия не имеет, кто я
такой. Она видела меня только мельком в скафандре, с поднятым
светофильтром.
Это была вершина счастливого дня моей жизни. Все вокруг казалось
чудесным и прекрасным. Необходимо все-таки отдать ей должное,
маскировалась она прекрасно. Я сам никогда не предполагал увидеть ее здесь
в таком качестве, а ведь я старался предусмотреть все возможности. У нее
была с собой приличная сумма украденных денег, поэтому я не мог
представить ее себе в образе нищего бродяги. Нет, девушка в порядке, надо
отдать ей должное. Играет свою роль абсолютно натурально. Не будь у нее
патологической склонности к убийствам - какую бы команду мы с ней
составили!
И тут мое сердце второй раз за вечер дало сбой. Эмоции эмоциями, но в
конце следа ясно обозначается смерть. Она принесла несчастье всем, с кем
была рядом. В этой хорошенькой головке высокоинтеллектуальные, но странно
извращенные мозги. Мне бы лучше думать не о ее фигуре, а о трупах,
которыми она усеяла свой путь. Есть только один выход - увести ее отсюда и
передать Корпусу. Я даже не рассматривал вопрос моих взаимоотношений с
Корпусом. Одно другого не касалось. Сейчас все нужно было делать быстро и
чисто.
Я подошел к бару и заказал два двойных местной серной кислоты.
Понизил голос, изменил акцент и манеру речи. Анжелина достаточно долго
слышала меня и легко могла опознать по голосу - единственная вещь, о
которой я волновался.
- Выпьем, куколка, - сказал я, поднимая стакан и подавая ей другой. -
А потом пойдем к тебе в комнату. У тебя есть комната?
- Комната найдется, если у тебя имеется десятка по курсу Лиги.
- Конечно, - сказал я, изображая улыбку. - Неужели по мне не видно?
- Я не из тех, кому платят "после того, как", - сказала она с
прекрасно разыгранным равнодушием. - Сперва плати, потом пойдем.
Я шлепнул о стойку монетой, она подбросила ее в воздух, поймала,
взвесила на руке, надкусила и сунула куда-то за пояс. Я смотрел на нее с
откровенным изумлением, меня поразила та натуральность манер, с которой
она играла свою роль. И только когда она повернулась, чтобы уходить, я
вспомнил, что нахожусь здесь на ради наслаждения, а чтобы выполнить
суровый долг. Все колебания тотчас же исчезли, когда я вспомнил трупы,
плавающие в глубинах космоса. Опустошив свой стакан, я последовал за ее
вихляющими бедрами из бара в какую-то отвратительную улочку.
Темнота грязных узких переулков обострила мои рефлексы, Анжелина
играла свою роль хорошо, но я сомневался, что она делит постель со всеми
космонавтами, попадающими в этот порт. Скорее всего у нее есть сообщник,
который спрятался где-то тут с тяжелой дубиной в руках. Или я чересчур
подозрителен? Я постоянно держал руку в кармане на пистолете, но
воспользоваться им не пришлось.
Мы пересекли еще одну улицу и нырнули в длинный коридор. Она шла
впереди, молча. Мы никого не встретили, и никто не заметил нас. Когда она
открыла комнату, я немного успокоился. Она была настолько маленькой, что в
ней негде было спрятаться сообщнику. Анжелина направилась прямо к постели,
а я решил проверить, заперта ли дверь. Дверь была заперта.
Когда я повернулся, на меня был направлен пистолет 0.75 калибра,
такой огромный, что она держала его обеими руками.
- Это что же, грабеж? - возмутился я, понимая, что в своих действиях
прозевал что-то очень важное. Моя рука все еще сжимала в кармане пистолет,
но вытащить его не было никакой возможности, это было равносильно
самоубийству.
- Я пристрелю вас даже не зная имени, - ласково сказала она и
улыбнулась, обнажив ряд великолепных белых зубов. - Вы тот, кто сорвал мою
операцию с линкором.
Ее улыбка становилась все шире, но пока она не стреляла. Она
наслаждалась неуправляемыми эмоциями, отражающимися на моем лице. Ловец
попал в ловушку, его привели именно туда, куда хотели, и ничего поделать
больше нельзя.
Увидев, что я все осознал, Анжелина громко рассмеялась, чисто и ясно,
как серебряный колокольчик, одновременно усиливая давление на курок. Она
была настоящая артистка. Точно, когда мое отчаяние достигло максимума, а
безнадежность положения стала очевидной, спусковой крючок был нажат.
И не один раз, а снова и снова.
Четыре разрывающих плоть пули прямо в сердце и последний выстрел
прямо между глаз.